Рассказ основан на реальных событиях, однако имена действующих лиц изменены.
1.
В тот день я пришёл в гости к своему другу Лёшке, который жил на окраине города в большой трёхкомнатной квартире. Жил он там в вдвоём с матерью, так что каждый занимал по комнате, а третья, с тех пор, как у них умерла бабушка, пустовала.
Мы обменялись приветствиями и, пройдя в его комнату, сели за комп. Сначала поиграли немножко, потом посмотрели и пообсуждали результаты последних футбольных матчей.
Вдруг в соседней комнате раздался какой-то шум.
— Лёх, а кто это там? Она же у вас уже два года, как закрыта, — удивлённо спросил я.
— А, да это… Там у нас квартирант теперь живёт. Два года со смерти бабушки прошло, вот матушка и решила сдавать её теперь. Ну, типа, чтобы дополнительный доход у нас был.
— Ясно, — ответил я. — А что за квартирант-то?
— Ой, да лошок один. Из деревни приехал в универ поступать. Узкоглазый, даже по-русски плохо базарит. Я у него ни хера не понимаю. И как он учиться тут будет?
От этих слов меня будто током ударило. У Лёшки в квартире живёт узкоглазый парень, скорее всего, казах! Вот это да!
Тут стоит сделать небольшое отступление и сказать, что мне уже давно нравятся парни, причём в последнее время меня тянет именно к парням с восточной внешностью, к ним я испытываю что-то такое, что сложно описать словами. Может, это потому, что три года назад я отсосал у одного киргиза в электричке. Эх, ну почему я тогда не спросил у него номер? Может быть, мы бы встретились ещё раз, ведь, судя по всему, то, что произошло между нами в совершенно пустом вагоне, ему понравилось. Но мне, как всегда, не хватило смелости предложить продолжить наше знакомство, а он сразу после секса, едва убрав член в штаны, выскочил на своей станции и был таков. И вообще, как я тогда решился предложить ему оральный секс? Сам удивляюсь. Вроде такой скромный и стеснительный, можно даже сказать, забитый, а тут… Ладно, что теперь об этом вспоминать.
После того случая у меня ещё пару раз было с одним парнем из нашего универа, два раза я сосал у него в подвале и даже начал испытывать к нему что-то такое, нечто большее, чем просто сексуальное желание. Но увы, когда в третий раз мы встретились в условленном месте, он вдруг выдал, что нашёл девушку и что больше ничем таким заниматься со мной не будет. Было обидно и даже больно, но пришлось смириться. А поскольку друзей у меня немного, а знакомиться с геями по инету как-то стрёмно, да и жутковато, если честно, то вот и живу без секса уже три года. Хожу по улицам, глазею на парней, но никак не решусь хотя бы заговорить с кем-нибудь. Короче, смотрю только и слюньки пускаю. А что до Лёшки, то он хоть и русский, но симпатичный и, в принципе, нравится мне, но предлагать ему секс… В лучшем случае просто в морду даст, а в худшем — завтра об этом будет знать весь двор, и мне придётся срочно переезжать в другой район. Нет, он этого никогда не поймёт, так что лучше и не пытаться.
— Как его зовут-то? — спросил я.
— Кого? А, ты об этом… да хрен его знает, на букву Д как-то… у них имена такие, хер выговоришь… А тебе зачем?
— Да нет, просто интересно.
— Ну, хочешь, иди и сам его спроси. Только вряд ли он с тобой разговаривать будет, он вообще из комнаты редко выходит и ни с кем не общается толком. А вчера, когда мать на работе в ночь была, ко мне друзья приходили — так, чисто пиво попить, а он как раз на кухню вышел и какую-то хрень стал готовить, воняет ужасно. Мы его попросили по-человечески уйти, а он… Короче, помяли мы его немного… Вот он теперь и выходить из комнаты боится, думает, вдруг опять…
Эй, Лёха, что же ты творишь! Как ты мог побить такого парня! Я хоть его и не видел, но представляю, как он выглядит. Вот бы познакомиться с ним!
От волнения у меня вспотели руки, и захотелось закурить. Мы прошли на кухню, где Лёшке и его гостям разрешается курить около открытого окна. По дороге я покосился на дверь той самой комнаты. На секунду мне показалось, что я услышал звук, похожий на всхлип. Чёрт, неужели он там плачет?
— Может, пива попьём? — неожиданно предложил друг. — Мать у меня на весь день ушла, а делать всё равно больше нечего.
Я согласился, и мы пошли в магазин. За одной бутылкой, которую мы распили в его комнате, периодически выходя на кухню, чтобы покурить, последовала другая, потом третья… Надо сказать, что я не большой любитель алкоголя, могу иногда выпить, но всегда в меру, а вот Лёха… Мало того, что он пил раза в два больше меня, так и ещё водки захотел.
— Слушай, может, хватит уже тебе. Скоро ведь мать придёт… Да и завтра тебе на работу, болеть ведь будешь.
— Неа, не хватит. Водки хочу! Пошли ещё до магазина дойдём, у меня деньги есть, не волнуйся… Или хочешь — здесь подожди, я один сгоняю, — проговорил он уже заплетающимся языком.
В другое время я не отпустил бы его одного в таком виде — вдруг кто пристанет, или сам натворит чего, но сейчас… Я немного посопротивлялся для вида и согласился.
Лёшка нацепил куртку и, надев кроссы, пошёл к лифту, а я, страшно волнуясь, подошёл к той самой двери. Что он сейчас там делает? И как странно, что за всё это время он ни разу не вышел, даже в туалет. Да, наверное они его вчера сильно запугали. А может, мне зайти и поговорить с ним? А что я ему скажу? Блин, я от волнения весь казахский забыл!
Здесь позволю себе ещё одно отступление и скажу, что в свободное время увлекаюсь языками. Ещё со школы, помимо английского, изучал французский с репетитором и, надо сказать, преуспел в этом, а потом… После того случая в электричке я почему-то вбил себе в голову, что если буду говорить на казахском, то непременно познакомлюсь с каким-нибудь парнем, и что у меня всё получится, так что я скачал с инета пару учебников и разговорников и принялся продираться сквозь дебри тюркской грамматики. Конечно, в совершенстве я им не овладел, но выучил много слов и выражений и худо-бедно мог строить простые фразы. До сегодняшнего дня мне так и не удалось применить полученные знания на практике, разве что в инете кое с кем переписывался, но вживую никогда не разговаривал. А тут… Нет, я не могу упустить эту возможность!
Я всё ещё в нерешительности топтался перед дверью, когда вернулся Лёха. Мы прошли на кухню, он достал из холодильника банку солёных огурцов, порезал колбасу и разлил водку по рюмкам.
— Лёх, да я же не пью её, ты ведь знаешь! — начал было сопротивляться я.
— А со мной выпьешь! Куда ты денешься! Этот вон вчера тоже не хотел, так мы заставили… И не только выпить… — как-то нехорошо усмехнулся он, но я тогда не придал значения этим словам.
Я всё же выпил свою рюмку. Лёшку уже порядочно развезло, и, как всегда, он полез обниматься и спрашивать, друзья ли мы. В былые времена всё это меня очень заводило и возбуждало, но сейчас…
Спустя где-то полчаса он заснул прямо за столом. Я тут же подумал, что это чудесная возможность отсосать у него, пока он спит, и уже было протянул руку к его штанам, на которых виднелся внушительный бугорок, но потом вспомнил про парня в комнате. Ладно, Лёшка никуда не денется, он ещё как минимум час будет спать, так что лучше попробовать познакомиться с тем.
На этот раз я ни секунды не стоял перед дверью, а, подойдя к ней, сразу же постучал и, не дожидаясь ответа, открыл её.
2.
— Салам! Казакша сойлейсин бе? (Привет! Ты говоришь на казахском? — каз.) — прямо с порога спросил я, вглядываясь в полумрак, царящий в комнате, и пытаясь разглядеть того, кто сидел на стареньком диванчике у окна и что-то печатал на телефоне, видимо, набирая смс. Парень вздрогнул и повернулся. Я не могу сказать, что он был красавцем, но, учитывая мой интерес к таким пацанам… Короткие чёрные волосы, смуглая, даже слишком, кожа и очень узкие глаза — всё это возбудило меня так, что у меня закружилась голова. Вот бы отсосать у него! Вот бы лечь с ним на этот самый диванчик и…
— Ия, — ответил он с очень удивлённым видом. — Ты кто? Что ты хочешь? — услышав его русский, я заметил очень сильный акцент и подумал, что он, наверное, приехал с юга.
Страшно волнуясь и запинаясь, я сказал на казахском, что мне нравится этот язык и что мне бы хотелось немного поговорить с ним. Пришлось соврать, что я родился в Уральске. Иначе как бы я смог объяснить ему, почему говорю на казахском.
Он ответил по-русски, что его зовут Данабек, что ему 19 лет и что приехал он из Шымкента, чтобы учиться в нашем городе. Мне это показалось странным, и я спросил, почему он выбрал именно Саратов. Он сказал что-то про тётю, которая жила в нашем городе. Тогда я спросил, почему он живёт не у неё, а снимает квартиру. Он ответил что-то невнятное, вставляя казахские слова, так что я ничего не понял. Да ну и ладно, какая разница!
Мы немножко поболтали на казахском о всякой ерунде. Парень держался настороженно, словно чего-то боялся. Однако, несмотря на это, ещё в начале нашего разговора предложил мне сесть на диванчик рядом с ним.
— Мне друг рассказал, что вы вчера тут поссорились… Ты уж не обижайся на него, — сказал я ему. — Он неплохой человек, но, когда выпьет, может быть агрессивным.
— Не хочу говорить про это, — неожиданно ответил он. — Не хочу думать про вчера, — и вдруг у него из глаз потекли слёзы.
Да что же тут вчера случилось?
Я придвинулся у нему поближе и обнял его. От прикосновения к его телу меня будто током ударило. К тому же я ощутил лёгкий запах его пота, исходящий из подмышек… Какой же он прикольный! Как же я хочу у него отсосать!
— Коркпа. Кеше не болды? Маган айтшы. (Не бойся. Что вчера случилось? Скажи мне, пожалуйста! — каз.)
Данабек вначале наотрез отказывался рассказывать о вчерашнем, но потом поведал мне такое, от чего у меня волосы встали дыбом. Вот чёрт! Оказывается, вчера на кухне парни не только побили его. Как я понял, они ударили его несколько раз, а потом заставили отсосать у каждого по очереди.
— Это плохо… я сосал… я так не хочу… не могу… — забормотал он, потом снова перешёл на казахский и начал всхлипывать.
Ну, Лёшка, ну ты и сука! Как ты мог так поступить с таким парнем? Да тебя после этого убить мало!
Как мог, я попытался успокоить Данабека, однако парень продолжал плакать. И тут мне в голову пришла одна идея. Я вдруг снова почувствовал какой-то прилив сил, почувствовал, что способен на вещи, на которые никогда бы не решился в другой ситуации. Нечто похожее у меня было тогда, три года назад, в пригородной электричке.
— Сенин котагынды сора аламын. Калайсын ба? (Я могу отсосать у тебя. Ты хочешь? — каз.)
Парень страшно удивился и замотал головой. Он несколько раз произнёс «Жок», но меня уже было не остановить. Прикинув, что он вряд ли осмелится побить меня, я повалил его на диван и одним рывком спустил с него старенькие спортивные штаны трико, под которыми у него оказались семейные трусы. Их я тоже снял и вздрогнул от возбуждения, увидев его письку. Маленький тёмный пенис и такие же небольшие яички. Крайняя плоть, как и следовало ожидать, обрезана, и виднеется часть головки. На лобке и на мошонке чёрные волоски, но их немного. Всё, как я и представлял. Уж не знаю почему, но считается, что у казахов, да и вообще у большинства азиатов, члены короткие и волос на теле мало. Всё это я вычитал в инете, и надо признаться, что это меня тоже страшно возбуждало.
Данабек почти не сопротивлялся, когда я нежно провёл пальцем по головке, а потом наклонился и взял в рот его письку. После нескольких сосательных движений она встала. Где-то сантиметров десять, не больше, тёмная и упругая, она умещалась у меня во рту целиком. Держа её одной рукой, я принялся жадно сосать, а другой я ласкал его покрытые пушком яички. Вскоре Данабек застонал и стал бормотать что-то на казахском. Я не понял ни слова, но догадался, что ему это очень нравится.
Сосал я ещё минуты две, после чего парень дёрнулся, выгнулся дугой и, всадив мне свой короткий пенис в рот по самые яички, стал кончать. Спермы было много. С жадностью я проглотил всё до последней капли, а потом лёг рядом с ним и обнял его.
— Тебе понравилось?
— Да… но это жаман (плохо — каз.), так нельзя… Сен жигитсин, мен де (ты парень, я тоже — каз.).
— Я знаю… Но мне очень нравятся казахские парни. Для меня они самые красивые. Казахи — самый лучший народ, — выдал я ему и повторил то же самое на казахском.
Он улыбнулся и вдруг сам обнял меня за шею.
— Так думаешь? Значит, ты мой друг, — тут он снова перешёл на казахский.
Я многое отдал бы, чтобы понять, что он говорил в том момент, но из всех слов узнал только одно — бауырым (брат мой — каз.).
— Мне с тобой хорошо. Но я боюсь стоять здесь… Те жигитты… они вернутся и сделают мне плохо… Не хочу… Хочу с тобой…
Это было похоже на сон. «Хочу с тобой» — мне это говорит молодой симпатичный казах и обнимает меня. Может, я всё же сплю? Но тогда я не хочу просыпаться. Никогда.
Тут с кухни до нас донёсся какой-то шум, и я понял, что Лёшка проснулся. Только его сейчас не хватало!
— Ты где? — донеслось уже из коридора, и я, к своему ужасу, понял, что он идёт к нам.
Вскочив с дивана, я подошёл к двери и открыл её.
— Ну что, познакомились? И как ты можешь общаться с такими лохами, с виду вроде нормальный пацан… — проговорил он всё ещё заплетающимся языком.
Впервые я посмотрел на своего друга с таким презрением и ненавистью, что мне самому стало страшно.
— Да, познакомились, — сухо ответил я.
— А может, у вас это, ещё что-то тут было, а? — неожиданно спросил он и снова очень неприятно ухмыльнулся.
— Лёх, да ты что! Ничего у нас не было! И о чём ты вообще? Мы просто поболтали немного. — Не было, значит будет! — вдруг сказал Лёха и, втолкнув меня в комнату, запер дверь на задвижку.