Привет всем, кто это читает. Случай настоящий, имена тоже. Все события произошли, когда мне было 18 с половиной лет, сейчас же мне 6 ноября будет 20. Я Артём. Или Ника. Трансик. Ну, начну…
Итак, был тёплый вечерок, какой только может быть в августе. Я выступил в клубе и собирался домой. (Я звезда киевского гей-клуба «Помада»; в обычные дни — стилист-парикмахер.) С сигаретой в зубах я думал, как лучше добраться до дома. Вдыхая дым от сигарет и запахи дорогого парфюма, я любовался небом. Время было позднее (или раннее) — то ли 3 часа ночи, то ли чуть больше. Из открытой двери на воздух постепенно выползали обдолбанные и обкуренные парни. Кто-то, ужравшийся в какашку, еле сдерживал рвоту, кто-то, повиснув на своём друге, распевал во всю глотку «Loca People». Я курила (далее я буду рассказывать о случившемся в женском роде; Ника — это мой псевдоним). Было ещё немного жарко.
После того, как я выкурила сигарету, я достала мобильник и стала набирать номер любимого. Его звали Антон. Он мой ровесник, визажист. Эх, дура я! Спит же он… Блятушки, до дома далеко, а такси ловить стрёмно: одни хачи. Короче, помыкавшись минут 10 около клуба, я набрала Виталия (47 лет, свой бизнес, элитная сантехника, женат, отпрысков нет).
— Да?
— Виталий, привет. Это Тёма. Я, короче, завис у «Помады». Надо домой. Завтра встать рано хотел, а тут такая поебень… Не знаю, как обратно…
— Ок, без проблем. Щас буду. Тя у входа забрать?
— Желательно. Пиздовать на шпильках до остановки неохота.
— Окей. Если не ошибаюсь, это на Заньковецкой, 6?
— Да-да. Прошу, быстрей!
Минут через 15-20 он приехал на своём «Nissan».
— Приветик.
— Привет. Садись, я тя подкину до остановки. Сам дойдёшь до дома? Там недалеко ж. Ок? А то в вашем дворе хер развернёшься.
— Ладно. Только давай… Спасибо, что приехал.
И я запрыгнула в тачку. Закинув в рот дынную жвачку, приоткрыла окно. Пристёгиваться не люблю.
Поехали… Люблю ночной Киев. Очень.
— Сегодня всю ночь выебенивалась под Каста-диву. Язык в мозолях. Так ещё какой-то пиздюк влез на сцену и начал меня за ноги хватать. Я там чуть не споткнулась. Та ж ёбаный по голове. Еле оттащили… Фуу… Ещё Аська заебала… Ася — тамошняя травести-дива, типа «накрасили меня пиздато». А я, блин, причём, что визажисты-рукожопы?! Фрида приболела (тоже звезда нашего шоу). Вся гримёрка в соплях… Ой, день какой-то жуткий!
— Ах-ха-ха! Ну вот так. Тоже умотался за день. Ну ничё…
На этих словах мы подъехали к остановке, находившейся недалеко от моего дома.
— Спасибо, Виталь, а то б не дошёл сам. Ноги ватные… Спасибки! — и я чмокнул его в щёчку.
— Да ничего, не стоит, Артюсь… Ну, я поеду, — и он улыбнулся.
Я вышел из машины, одёрнул платьице (фуф, шпильки жуткие — ноги сломать можно!) и направился по направлению к дому. Но не тут-то было.
Здесь не будет гопов-извращенцев, маньяков, наркоманов и т.д. Сидело на лавке двое мужиков. Ну, в темноте плохо было видно их, но я понял по очертаниям, что они весьма полные. Я решила (теперь снова перейду на женский род) показать им, какая я симпатишная девчуля, и пошла, виляя бёдрами и изящно переставляя ножки. Вроде обернулись. Пройдя несколько шагов, я ощутила сильный толчок в поясницу. Быстро повернулась. Рядом стоял лысоватый жирный мужичонка, воняющий перегаром, и смотрел мне в глаза с мерзкой улыбкой на лице.
— Чё надо? — нагло выдала я.
— Шо такая грубая, девочка?
— Блять, я иду домой. Я хочу, сука, спать. Потому шо я, бля, как контуженная, выплясывала ёбаную чечётку на каблуках перед толпой обкуренных извращенцев! Дай пройти. У меня болят ноги и спина. Я хочу лечь… Отвяжись, дядя.
Я не думала, что за это получу промеж ног.
— Чё, пидор, думал, самый умный? Таких, как ты, мы закапываем в лесополосе по кусочкам. Если, блядина, не хочешь, чтобы у тебя были проблемы, то иди сюда и делай, чё скажут.
— Чтооо?! Охуел? — я развернулась и хотела уйти, как вдруг получила ногой под сральник.
— Аййй!
— Я же сказал — сюда иди, пидовка.
Тут он схватил меня за мою худенькую ручку и поволок к лавке. Другой мужик одобрительно глянул на меня и, улыбнувшись, присел на корточки. Я села на лавку с гордой миной.
— Ну? Что мы такие красивые и без охраны? — лукаво заржал второй.
— А тебе какое дело, импотент?! — схамила я, в ответ на что тут же получила кулаком в челюсть.
— Молчи, пизда, — сказал первый.
— Рот открой! — подхватил второй.
Я замотала головой.
— Хорошо. Не хочешь — хуже будет.
Он за волосы скинул меня с лавки на траву и встал сверху. Приспустив свои сральники с растянутыми коленками марки «Adidas», он мне постучал по лицу своим хером:
— Бери.
— Чё? Пшёл нахуй, выблядок недоноше… — на этих словах мне вогнали хер в глотку.
Ебали меня долго и по очереди. Кончили на лицо. Косметика поплыла, волосы взлохматились, коленки в чулках стали пыльными и зелёными от травы. Я, стараясь не зарыдать в голос, вытерла рот и собралась было уйти, как меня развернули и нагнули.
— Ну куда ты?
— Суки, я вас найду и уничтожу. Будете всю жизнь ебланы на операцию себе собирать.
— Это мы ща посмотрим…
В общем, до сих пор вздрагиваю от воспоминаний о том, что потом произошло.
Меня поставили чуть дальше лавки на асфальт раком, оттянули ткань трусиков и, харкнув туда, стали руками водить мне по промежности. Потом первый урод воткнул в меня свою письку. Было отвратительно… мокро, холодно, и возникло мерзкое чувство наполненности до предела. Я закрыла глаза. Руками опиралась на асфальт. Он начал двигаться.
Я не помню, сколько времени это продолжалось, но мне было мучительно неприятно. Потом он влил в меня всю свою сперму. Стало вытекать. Тут этот долбоёб решил её обратно затолкать и, стащив с меня туфельку, начал шпилькой забивать сперму в мой зад. Ооо, это было худшее из всего того, что я чувствовал когда-либо! Из глаз брызнули слёзы, по ляжкам потекла струйка бордовой крови. Руки стёрлись об асфальт, на коленях появились ссадины, а в животе всё сводило от боли.
Вскоре он прекратил мучения и, подняв за шею, с размаху запустил меня в траву. Я благополучно вписалась лицом в камень… Губы в кровь, щека расцарапана… Я кое-как поднялась, решила одеть трусы, но как только ткань коснулась анального отверстия, я взвыла от адской боли. Тогда я решила снять их совсем. Нет, это был не секс, а оружие массового поражения самого дьявола! Ненавижу всех…
Харкаясь кровью и размазывая по лицу солёные слёзы, от которых щипало раны, я побрела, спотыкаясь и подворачивая ноги, к дому. Но шла я гордо. Я же человек! Видок у меня был убогий. Поплывшая косметика, раздолбанная дырка, из которой сочилась сперма вперемешку с кровью, драные чулки, туфли с одной окровавленной шпилькой, спутанные волосы, сбитые колени и ладошки… Горько плача, я шла с высоко поднятой головой, чуть не падая от бессилия.
Придя домой, я кое-как дошла до ванной и долго мылась под прохладной водой. Потом долго чистила зубы. Затем я обработала ссадины зелёнкой, а анус просто промыла и, надев чистые удобные трусики, побрела на кухню, где долго пила воду. Я пила и плакала.
Потом я подошла к кровати, где мирно посапывал мой Тошка. Блин, почти 7 утра! Надо будить парня: ему на работу… Но я не смогла это сделать. Как только я открывала рот, чтобы разбудить его, у меня наворачивались слёзы на глаза, а к горлу подступал комок… Я не смогла. Убежала в другую комнату и легла на диванчик, закутавшись в одеяло…
Естественно, я слышала, как он возмущался, что опаздывает, как, ругаясь при этом, искал свою рубашку. Естественно, что и я не попала никуда по делам, на которые собиралась. Уснула.
Вечером я позвонила Виталию и рассказала ему о том, что со мной сделали после нашего с ним прощания. Антошке рассказать об этом я не смогла — наврала, что гопники избили за мобилу. Виталий пообещал мне, что найдёт их, и сдержал свой слово…
С Тошей мы расстались 2 месяца назад. Просто устали друг от друга. Но дружим по сей день. Виталий женился во второй раз. Я работаю всё там же, в «Помаде». О случившемся со мной там никто не знает… Хочу сказать одно: я Человек, и ничто меня не сломает.