Братья

Я тогда работал на местную газету и готовил репортаж то ли о железнодорожниках, то ли о водителях, то ли о вернувшихся домой солдатах. Интервью я брал у парня двадцати пяти лет, которого в прошлом мы все почему-то звали Фентяй, хотя это прозвище не напоминало и отдалённо ни его фамилию, ни его имя. Сам он был невысок, но крепок в плечах, и если бы не странные усы и пристрастие к алкоголю, был бы он золотым мужем. А так жил он с матерью и младшим братом, которому только вчера отпраздновали совершеннолетие. От Фентяя пахло перегаром, движения его были медленными. Где-то на середине интервью в комнате уселся этот его брат, смуглый паренёк южной наружности, совсем непохожий на брата и пока без усиков. Он тоже был худым и тоже выглядел выглядел крепко. Объединяло их лишь то, что оба постоянно носили спортивные трико. Младший, совсем невысокий, был в серых зауженных трико и такой же серой водолазке, а старший — в обычной спортивке адидас. Вид привычный для провинциального городка. Младший долго и пристально смотрел на меня, и, как ни был я поглощён беседой с его братом, я всё время чувствовал на себе взгляд младшего.

Я записал всё, что мне было нужно, и уже собирался уходить. Старший брат поднялся, чтобы меня проводить. Младший вдруг тоже встал с дивана и тревожно замаячил в дверях. Они секунд десять пристально смотрели друг на друга, и я уже приготовился разнимать их — такой напряжённой показалась мне эта пауза.

Внезапно старший обхватил меня за шею и каким-то неведомым мне путём повалил меня на пол. Он поднял меня с пола за волосы. Я машинально схватился за его напряжённую жилистую руку и повис на ней. Это ничуть не облегчило боль — мне всё ещё казалось, что мои волосы вот-вот оставят мою голову. Почему-то именно это меня волновало в тот момент больше всего. Рука же его, будто непокорная машина, ещё секунду продержала меня в воздухе. Потом второй рукой он расцепил мою, как мне казалось, мёртвую хватку, и я снова рухнул на пол. В следующую секунду он поднял меня снова, на этот раз за заломанные руки. Всё это время он как-то неразборчиво пыхтел и говорил сквозь зубы:

— Тише! Чш, бля! — и всё это время младший вертелся, стараясь где-то подсобить, где-то пнуть или ударить меня.

Он попятился назад и поволок меня за собой, рухнул на диван, и я рухнул за ним, прямо меж его колен. Он тут же сжал их, хотя я уже перестал сопротивляться: я уже понял, к чему идёт дело — не зря ведь младший засунул руки в штаны и с таким удовлетворением что-то там растирает. И тут же старший подвинулся ближе ко мне. Я почувствовал тепло его промежности и отдёрнул руки. Тогда он потянул мои руки ещё ближе к себе. Я ощутил пальцами тёплую атласную мягкую ткань. Дыхание его, частое и горячее, било сзади в шею. Он подвинулся ещё ближе и, наклонившись ко мне, сказал:

— Давай! Теперь работай.

Младший на это усмехнулся, я посмотрел ещё раз на его руку в штанах и застыл.

— Работай, блядь! — закричал старший.

Я нащупал через штаны что-то мягкое и начал его массировать.

— А ты так и будешь смотреть? — кинул он младшему.

Тот ещё активнее заработал рукой в штанах и направился ко мне. Подойдя вплотную, он схватился за мои волосы и встал на диван так, что бугорок на его штанах упёрся мне в лоб.

— Уткнись, сс-сука! — и он ткнул меня в этот бугорок.

Я почувствовал, как по лицу заскользила атласная ткань спортивных штанов. Пахли они уличной пылью и чем-то особенным, чем пах, наверное, их хозяин. Он держал меня за волосы и водил моим лицом по своему паху, то вдавливая меня в себя сильнее, то лишь слегка касаясь бугром пениса моего лица.

Тем временем пенис его брата креп, тот томно стонал и ругался, ёрзал, но всё так же крепко держал мои руки у своего паха.

Младший стоял высоко, и потому он постоянно то чуть приседал, то вытягивался перед моим лицом. Один раз он присел, как-то особенно выгнул спину и уткнул меня глубоко в пах всем лицом. Он держал меня так долго, пока я не начал задыхаться и кашлять. Это, видимо, завело его ещё больше, и он ещё сильнее вдавил меня лицом в пах, зажав руками мою голову и навалившись на неё всем телом. Через несколько секунд он снова начал поступательно двигать задом, тереться о моё лицо пенисом. Наконец, он оттолкнул мою голову, оттянул штаны и, надменно произнеся:

— В рот! — вынул окрепший короткий член.

— Э! — возмутился его брат. — В очередь по старшинству.

Младший, улыбаясь, сошёл с дивана, старший столкнул меня на пол, сказал:

— Сначала у меня! — и толкнул меня ногой в лицо.

Я не смог пересилить себя и подползти к его члену. Пока меня заставляли, я покорно подчинялся, но проявить инициативу значило для меня добровольно согласиться на минет.

Видя мой ступор, старший дал знак брату. Тот сначала толкнул меня ногой. Я почувствовал, как тёплый носок проскользнул по моей щеке.

— Присосался! — добавил он для надёжности и за шкирку потянул меня к старшему…

Старший стонал от каждого моего неумелого движения. Он, казалось, вот-вот кончит. Член его то и дело содрогался, но оставался увлажнённым лишь моей слюной.

Через минуту старший подозвал брата, и тот снова уткнул меня в пах. Потом парень тут же оттянул штаны и на этот раз без особых церемоний вставил мне член в рот. В этот раз оргазм был действительно близко, когда старший брат вдруг встал с дивана и снова потащил меня за волосы за собой.

Он бросил меня на диван, надрачивая член, и указал младшему на меня. Тот, очевидно, понял, в чём дело, и стал стаскивать с меня штаны. Я не сопротивлялся, хотя сильно испугался предстоящего.

Старший до половины спустил свои штаны и залез на меня. Я почувствовал, как он водит мокрым от смазки пенисом по моему заду.

— Тише! — снова сказал он и резко вставил мне.

Я закричал, но он быстро навалился и закрыл мне рот. На моих глазах выступили слёзы, а через мгновение я заплакал. Это были не слезы от позора, обиды или даже боли — те мне ещё только предстояло выплакать. Я сам не знал, почему я плачу. Через моё собственное скуление я слышал только учащающийся скрип кровати.

Младший сел в кресле у изголовья постели и поставил ноги в чёрных истёртых носках перед моим лицом. Через минуту он созрел. Он задёргался в кресле и застонал отрывисто и истерично, ступнёй упёрся прямо в руку брату, и если бы та не закрывала мне рот в этот момент, он своей ногой сломал бы мне нос. Он бился в конвульсиях секунд пять и вдруг ослаб. Тут же поднялся его брат и поставил меня на колени, подрачивая свой член.

— Блять, — расслабленным голосом застонал младший, — прямо в трусы!

Старший оживился, снова взял меня за волосы и ткнул лицом в пах брата. В нос мне ударил мокрый запах спермы. Вдруг младший оттолкнул мою голову, развернулся в кресле, поднял штаны и вместо того, чтобы вытащить оттуда пенис, попытался засунуть туда мою голову, ткнуть меня как можно глубже. Одна рука его проталкивала в штаны мою голову, а вторая старалась засунуть мне в рот обмякший скользкий пенис. Ему это удалось, и я бессознательно начал сосать член. Младший снова застонал.

Старший грохнулся на диван и начал дрочить. Очухавшись, младший вытащил меня из своих растянувшихся штанов и насадил ртом на пенис брата. Тот не переставал дрочить, и когда его рука ударялась о моё лицо, я чувствовал запах бензина, исходящий от неё, который смешивался с запахом спермы. Он кончил без стонов, но он громко и часто пыхтел, насаживая мою голову на свой член всё глубже и глубже. Потом ещё долго он лежал в истоме и не давал мне выпустить изо рта его мягкий пенис.