Корпоратив на Новый год
Блеск мишуры и запах ёлки,
Здесь, где празднует народ,
Не у ней одной иголки…
Под утро в тёмном уголке
Зажал бухгалтера начальник:
Захотелось отношений «налегке»,
В которых босс не «чайник».
Пуговицы с треском отлетели,
Сердца на запредельных скоростях,
Руки продолжения хотели,
Расстёгивая пряжку второпях.
— Простите… не по этой части… —
Чего-то щёлкнуло в мозгу.
Нежно оттолкнул, утихли страсти,
Лишь запонка валялась на полу.
Что за приставаньем грязным?
Что за наигранным отказом?
Действия с названьем разным
Подведены род общий знаменатель.
Незнакомый жар родился
С тем поцелуем на губах,
— Нет, показалось… — шеф смутился,
Перебирая запонку в руках.
Серебряные льдинки глаз
Растоплю, почти придумал, как.
Не отступлю на этот раз,
Не побоюсь пойти ва-банк.
— Сергей Петрович, подпишите.
— Что это? — Заявленье на расчёт.
— Вы не очень-то спешите,
Как сдадите годовой отчёт.
— Без помощи Алёны не смогу,
Светлана Игоревна профиля другого.
— Хочешь, я в работе помогу?
Секунд пять колебаний: — Я согласен.
— Я приехал, как и обещал.
Подтаяла снежинка на ресницах,
И радугу свет отражал.
— Если помешал, то извините.
— Чай? Кофе? Может, ужин?
— Спасибо, кофе, Сергей Петрович.
— Перейдём на «ты», официоз не нужен.
«Конечно, вот теперь-то мы на равных…»
Рубашка, «съехав» чуть с плеча,
Пульс колотивший приоткрыла;
Близость тела почему-то горяча,
Неужели то желанье вскрыло?
— Застегни рубашку на груди:
Ты не женщина, а я не гей.
— Тем более… кое-что неясно, подойди…
Где накладная и платежка к ней?
— В таблице сам себе противоречишь:
Не сходится строка дохода ни одна,
Не в ту графу заносишь цифры,
Итоговая сумма не верна.
Уже поздно,оставайся у меня,
Ванная — по коридору прямо.
«Yes!» — неувязки трудового дня
Состояли частью плана.
Из одежды после душа
На бёдрах узкая полоска.
— Я забыл на кухне ноут.
От увиденного в мыслях скользко.
Босс наблюдал заворожённо,
Как капелька стекала по груди…
Кулаки сжимались напряженно:
Мост к отступленью позади…
«Остановлюсь…» — шептал. — Уже не сможешь, —
Полотенце соскользнуло вниз.
— Твою мать! желания тревожишь.
— А я хочу, чтоб ты их отпустил.
— Мы были пьяные… и точка.
В прошлое нам нет возврата.
— Да ты жалеешь, что сгорела ночка
За две минуты до разврата!
Кровь, закипевшая туманом красным,
Застелила разум и глаза,
«Воистину не та краса прекрасна», —
Поразила осознания гроза.
Сгрёб в охапку… Губ не отрывая,
В комнату отнёс в кровать.
Неведомое до сегодня открывая —
Любить впервые в 35…
— Люблю… давно… не признавался,
Что нетаенна о тебе мечта…
И вот теперь безоговорочно сдавался,
Целуя шею, грудь, низ живота.
Касались губы неумело, зыбко,
вЕнок голубых дорожек.
Сцепились пальцы на затылке:
«Серёженька… Серёжик… ёжик…» Пути Господни неисповедимы:
Натурал в объятьях пацана.
Навязанные нормы победимы,
Если на двоих одна луна.